В своих воспо­ми­на­ни­ях стар­шая дочьпи­са­те­ля Тать­яна Львов­на рас­ска­зы­ва­ет об иг­рах, кото­рые она при­ду­мы­ва­ла вместе с брать­ями: «Так как игру­шек у нас в дет­стве бы­ва­ло не­мно­го, то мы иногда сами ма­сте­ри­ли их. Одна из самых лю­би­мых на­ших игр — было пред­став­ле­ние про­чи­тан­ных рас­ска­зов и по­вес­тей бу­маж­ны­ми кук­ла­ми, вы­ре­зан­ны­ми и рас­кра­шен­ны­ми са­ми­ми на­ми. Ча­са­ми, ле­жа на жи­во­тах на по­лу, мы трое го­во­ри­ли за на­ших бу­маж­ных ге­ро­ев, жи­вя их жизнью и волнуясь их волнениями».

Одной из таких игр был «Уль­верс­тон» — ин­сце­ни­ров­ка пе­ре­вод­но­го ан­глий­ско­го ро­ма­на, ко­то­рый про­чла Та­ня. В роли «акте­ров» вы­сту­па­ли раз­но­цвет­ные бу­маж­ные ку­кол­ки, вы­ре­зан­ные из мод­ного жур­на­ла. «Раз за­стал нас за этой иг­рой па­па, – вспо­ми­нал брат Тать­яны Илья Льво­вич. – Мы ле­жа­ли на жи­во­тах в за­ле звез­дой во­круг на­шего теат­ра и пе­ре­дви­га­ли фи­гур­ки. Па­па по­смот­рел, взял один из ста­рых мод­ных жур­на­лов и ушел в го­сти­ную. Через не­сколь­ко ми­нут он вер­нул­ся и при­нес нам фи­гур­ку маль­чи­ка, ко­то­ро­го он це­ли­ком вы­ре­зал из жен­ской де­коль­ти­ро­ван­ной гру­ди и плеч. По­лу­чи­лась фи­гур­ка вся розовая, телесного цвета, голая.

— Кто же это, папа? — спро­си­ли мы в недоумении.

— А это пусть будет Адольфик.

Такой роли в романе не было. Но мы, конечно, сей­час же вы­ду­ма­ли Адоль­фи­ку роль, раз­ви­ли ее, и ско­ро Адоль­фик сде­лал­ся на­шим лю­би­мым ге­ро­ем, даже лучше самого Ульверстона».
В своих воспо­ми­на­ни­ях стар­шая дочьпи­са­те­ля Тать­яна Львов­на рас­ска­зы­ва­ет об иг­рах, кото­рые она при­ду­мы­ва­ла вместе с брать­ями: «Так как игру­шек у нас в дет­стве бы­ва­ло не­мно­го, то мы иногда сами ма­сте­ри­ли их. Одна из самых лю­би­мых на­ших игр — было пред­став­ле­ние про­чи­тан­ных рас­ска­зов и по­вес­тей бу­маж­ны­ми кук­ла­ми, вы­ре­зан­ны­ми и рас­кра­шен­ны­ми са­ми­ми на­ми. Ча­са­ми, ле­жа на жи­во­тах на по­лу, мы трое го­во­ри­ли за на­ших бу­маж­ных ге­ро­ев, жи­вя их жизнью и волнуясь их волнениями».

Одной из таких игр был «Уль­верс­тон» — ин­сце­ни­ров­ка пе­ре­вод­но­го ан­глий­ско­го ро­ма­на, ко­то­рый про­чла Та­ня. В роли «акте­ров» вы­сту­па­ли раз­но­цвет­ные бу­маж­ные ку­кол­ки, вы­ре­зан­ные из мод­ного жур­на­ла. «Раз за­стал нас за этой иг­рой па­па, – вспо­ми­нал брат Тать­яны Илья Льво­вич. – Мы ле­жа­ли на жи­во­тах в за­ле звез­дой во­круг на­шего теат­ра и пе­ре­дви­га­ли фи­гур­ки. Па­па по­смот­рел, взял один из ста­рых мод­ных жур­на­лов и ушел в го­сти­ную. Через не­сколь­ко ми­нут он вер­нул­ся и при­нес нам фи­гур­ку маль­чи­ка, ко­то­ро­го он це­ли­ком вы­ре­зал из жен­ской де­коль­ти­ро­ван­ной гру­ди и плеч. По­лу­чи­лась фи­гур­ка вся розовая, телесного цвета, голая.

— Кто же это, папа? — спро­си­ли мы в недоумении.

— А это пусть будет Адольфик.

Такой роли в романе не было. Но мы, конечно, сей­час же вы­ду­ма­ли Адоль­фи­ку роль, раз­ви­ли ее, и ско­ро Адоль­фик сде­лал­ся на­шим лю­би­мым ге­ро­ем, даже лучше самого Ульверстона».
Откуда взялся этот персонаж? Можно пред­по­ло­жить, что это имя Лев Ни­ко­лае­вич по­заим­ство­вал из не­мец­кой кни­ги «Вся­кая ерун­да» («Allerlei Schnik-Schnak»), ко­то­рую чи­та­ли его де­ти. Она бы­ла оформ­ле­на од­ним из са­мых из­вест­ных и лю­би­мых в Гер­ма­нии детс­ких ил­лю­стра­то­ров XIX века — Оска­ром Плет­чем. Ху­дож­ник созда­вал свои сю­жеты на мо­ти­вы из повсе­днев­ной и се­мей­ной жизни, часто изображая детей.

Книга Оскара Плетча «Вся­кая ерун­да» со­дер­жит 41 ри­су­нок ав­то­ра и раз­ные не­за­тей­ли­вые дет­ские сти­хо­тво­ре­ния. На одной из стра­ниц изо­бра­жен ма­лень­кий маль­чик с взъеро­шен­ны­ми во­ло­са­ми, со спу­щен­ным нос­ком на од­ной но­ге, вто­рая — бо­сая. Он без шта­нов, одет в кур­точ­ку, из-под ко­то­рой тор­чит ши­ро­кая бе­лая на­тель­ная ру­баш­ка. Маль­чик подо­брал ее как фар­тук и на­брал туда цве­тов. Ма­лыш за­дум­чи­во тя­нет ру­ку к ли­цу. Под кар­тин­кой стихо­тво­ре­ние на не­мец­ком язы­ке, написанное готическим шрифтом:
Откуда взялся этот персонаж? Можно пред­по­ло­жить, что это имя Лев Ни­ко­лае­вич по­заим­ство­вал из не­мец­кой кни­ги «Вся­кая ерун­да» («Allerlei Schnik-Schnak»), ко­то­рую чи­та­ли его де­ти. Она бы­ла оформ­ле­на од­ним из са­мых из­вест­ных и лю­би­мых в Гер­ма­нии детс­ких ил­лю­стра­то­ров XIX века — Оска­ром Плет­чем. Ху­дож­ник созда­вал свои сю­жеты на мо­ти­вы из повсе­днев­ной и се­мей­ной жизни, часто изображая детей.

Книга Оскара Плетча «Вся­кая ерун­да» со­дер­жит 41 ри­су­нок ав­то­ра и раз­ные не­за­тей­ли­вые дет­ские сти­хо­тво­ре­ния. На одной из стра­ниц изо­бра­жен ма­лень­кий маль­чик с взъеро­шен­ны­ми во­ло­са­ми, со спу­щен­ным нос­ком на од­ной но­ге, вто­рая — бо­сая. Он без шта­нов, одет в кур­точ­ку, из-под ко­то­рой тор­чит ши­ро­кая бе­лая на­тель­ная ру­баш­ка. Маль­чик подо­брал ее как фар­тук и на­брал туда цве­тов. Ма­лыш за­дум­чи­во тя­нет ру­ку к ли­цу. Под кар­тин­кой стихо­тво­ре­ние на не­мец­ком язы­ке, написанное готическим шрифтом:
Adolph heiß ich,

Bin nicht sehr fleißig,

Meine Hosen zerreiß ich,

Und sonst nichts weiß ich
Я Адольфом зовусь,

Никого не слушаюсь,

Штаны я рву

И знать ничего не хочу*
Adolph heiß ich,

Bin nicht sehr fleißig,

Meine Hosen zerreiß ich,

Und sonst nichts weiß ich
Я Адольфом зовусь,

Никого не слушаюсь,

Штаны я рву

И знать ничего не хочу*
*Перевод Е. Курчаковой
*Перевод Е. Курчаковой
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website